Как поступить с Узбекистаном?

События текущей недели могут стать судьбоносными для Таджикистана, если власти и гражданское общество смогут воспользоваться двумя удобными случаями. Международная конференция высокого уровня «Вода для жизни», проходящая в Душанбе, и вслед за ней саммит стран-членов ШОС в Ташкенте сведут вместе властей двух стран, вовлеченных в своего рода необъявленную холодную войну вот уже несколько лет. Разумеется, глядя из Ташкента, в Душанбе о международных конференциях на высоком уровне и речи быть не может. Следовательно, узбекскую делегацию возглавила заместитель министра экономики. Горе не беда. И через Галину Каримовной можно передать ясные, недвусмысленные, логичные и обдуманные сообщения прямо в Ташкент.

Конечно же более значительными являются визит Рахмона в Ташкент 10-11 июня и его возможная встреча тет-а-тет с Каримовым. Сможет ли глава Таджикистана развеять хилую логику аргументации Каримова против строительства гидроэлектростанций в Таджикистане или же покорно выслушает популистическую риторику оппонента без проявления подобающей реакции и потопает обратно?

Участие региональных держав в обоих заседаниях может сыграть важную роль в урегулировании кризиса. В мае министр обороны Ирана Ахмад Вахиди предложил посредничество Тегерана для преодоления разногласий между Душанбе и Ташкентом. Учитывая симпатии Ирана к гидропроектам Таджикистана, можно надеяться на эффективное посредничество Тегерана, которое могло бы хотя бы немного растопить лёд таджикско-узбекских отношений.

Помимо того, Таджикистану следует добиваться и поддержки Китая. Покамест политика Узбекистана в плане привлечения симпатий держав более успешна. К примеру, проект строительства Зарафшанской ГЭС, подписанный с китайской стороной в 2007, не воспроизводился именно из-за вмешательства Узбекистана. Помеха заставила китайцев считаться с позицией более важного соседа и принебречь таджикскими клиентами.

Аргументы, приведенные узбекской стороной, не совпадают с доводами рассудка; якобы в результате запуска станции часть посевных земель в Узбекистане останутся без воды. Небольшими усилиями экспертов можно установить недействительность этого гиперболического описания последствий реализации таджикских гидропроектов.

В дни присутствия высокопоставленных гостей в столице гражданское общество Таджикистана, в свою очередь, может продемонстрировать сущность проблем, навязанных Узбекистаном. Таджикские экспаты в западных странах стараются организовать акции протеста у зданий узбекских посольтв в тех дальних краях. Однако проведение подобных мирных митингов в самом Таджикистане кажется более логичной и даже необходимой мерой.

Узбекистан неоднократно пользовался орудием «общественных протестов» против экономических проектов и предприятий Таджикистана, хотя было очевидно, что эти выражения «народного недовольства» носили исключительно заказной характер. Если таджикские власти-«митингофобы» разрешат простому народу выйти на улицы и высказаться против экономического гнета северного соседа, несомненно их голоса прозвучат громче и четче. От прямого вмешательсва Узбекистана в экономических делах Таджикистана посчитан колосальный ущерб в жизни таджикистанцев. Страдает простой народ, о чем наглядно свидетельствуют сотни вагонов, задержанных узбеками за пограничной чертой.

Участникам обоих заседаний следует запомнить нижеследующие факты. Во-первых, свыше 40% водяных ресурсов Центральной Азии истекают из таджикских гор. То есть 4% гидропотенциала Земного шара концентрируется в нашей стране. Но явная диспропорция в том, что всего лишь 15% из 115 кубокилометров воды, которая ежегодно формируется в реках региона, относится Таджикистану.

“Вода – это жизнь” для таджикистанцев – это не лишенный смысла слоган, а сущная реальность. Гидроресурсы являются единственным значительным природным богатством нашей страны. Узбекские власти донимают международное сообщество беспокойством о судьбе своих хлопковых полей; то есть они обеспокоены, что возможно с реализацией таджикских гидропроектов государственный доход узбеков убавится. В то время, как Таджикистан обеспокоен зимними энергетическими кризисами, которые ежегодно уносят жизни людей.

Все же Ташкенту не удалось доказать, что строительство ГЭС в Таджикистане катастрофически скажется на ирригиционную систему Узбекистана. Оценка группы независимых международных экспертов разнесла бы это глупое утверждение в пух и прах.

Узбекские власти также возмущены вероятными экологическими последствиями таджикских гидропроектов, хотя возмущаться вероятностью чего-либо – неразумно. Особенно когда подобное возмущение выражается на фоне экологической трагедии Аральского моря, причиненной неразумным управлением тех же властей. Была бы их экологическая тревога действительной, наверняка картина Аральского моря выглядела бы иначе.

Помимо гидропроектов Таджикистана есть и другие факторы, вызывающие возмущение Ташкента. Почему-то Узбекистану не по нраву все доходные экономические проекты Таджикистана. Кстати, часть “народных протестов” Узбекистана были направлены против Регарского алюминевого завода (Талко). Говорят, завод наносит серьезный экологический ущерб региону. Более нелепого утверждения не могло бы и быть. Глядя на цифры ежегодных промышленных отходов Узбекистана и ндустриальных отбросов всех заводов и фабрик Таджикистана можно догадаться, что гора сравнивается с песчинкой.

Очевидно то, что Узбекистан старается всеми способами воспрепятствовать экономическому процветанию Таджикистана и её выхода из-под экономического влияния Ташкента. Реализация гидропроектов в конечном счете приведет Таджикистан к экономическому самообеспечению, чего не желают узбекские власти. Кроме того, им кажется, что эти проекты могут оснастить Душанбе сильным рычагом давления против ташкентских властей.

Многое можно добавить, но если ознакомить представителей региональных держав с вышесказанными доводами (конечно же в более изощренном и обтесанном дипломатическом изложении), авось и до держав истина дойдет и с Ташкентом наладятся более дружеские отношения.